Сколько себя помню, мне всегда снились вещие сны. С детства. Иногда совсем простые и быстро сбывающиеся, иногда сложные, зашифрованные, открывающие свои тайны лишь спустя время. Кто-то скажет, что знать что-то наперёд и не иметь возможности что-то изменить – плохо. Но сны – это немного другое. Они не всегда показывают конкретное будущее. Иногда они показывают возможные варианты, а иногда и решение проблемы, над которой долго бьёшься.
Случилось так, что моя первая желанная беременность закончилась на слишком маленьком сроке. На восьмой неделе я оказалась в больнице с диагнозом «замершая беременность». Я не фаталист и считаю, что ребёнка мы сами с мужем не сберегли. Перед наступлением беременности мы прошли комплекс профилактических мероприятий, всё спланировали. Поначалу всё складывалось просто идеально. Заветные две полосочки, радость, выбор момента, чтобы рассказать на работе и родственникам. Я перешла на лёгкий труд и уже представляла себя мамой, расписывая прекрасное будущее. Я наивно полагала, что ребёнок ещё совсем маленький, и беречься пока рано.
В один из самых жарких дней августа мы с мужем поехали на дачу. Я работала на огороде, косила траву триммером и получила тепловой удар на обратном пути. Всю ночь не могла спать, казалось, сердце выскочит из груди. Когда я заснула, мне приснился старый индеец с пронзительным взглядом. Я спросила у него пол моего будущего ребёнка, на что он ответил: «Какого ребёнка? Нет никакого ребёнка». Произнося это, он бросил клубок ниток на пол, и тот покатился. Я не хотела верить, и ему пришлось повторить это шесть раз. Проснувшись, я не придала значения сну. Ну, мало ли, что может присниться, это просто мои страхи.
В сентябре, в тот день когда у меня открылось кровотечение, мне приснился жуткий, отвратительный сон, который никак не был связан с темой беременности. Проснувшись, я всё поняла, но опять же не хотела верить. Ну, как можно верить в плохое?! Вечером я уже была в больнице. Помню, я не хотела верить даже тогда, когда два УЗИ показали отсутствие сердцебиения у малыша. Я отказалась от выскабливания и повторяла про себя, что сейчас всё исправится, что срок маленький, что сердцебиение будет, просто надо подождать. В понедельник в палату зашёл врач. Мужчина с добрыми глазами и бумагами в руках. Он пришёл убедить меня в необходимости выскабливания. Я перебила его и сказала, что готова всё подписать. К тому времени я уже приняла случившееся. Было очень страшно оказаться на столе в операционной. Меня била дрожь, с которой я была не в силах совладать. Последнее, что я помню, это зелёные глаза анестезиолога и его ровный спокойный голос.
Как же мне всё-таки повезло с врачами. Как важно в такие моменты оказаться в надёжных руках. Во время операции я не видела снов, проснулась уже в палате. Муж принёс мне цветы. Это была наша первая годовщина свадьбы. Мы с ним очень повзрослели после случившегося. Оба.
Вернувшись домой, я боялась заходить в ту комнату, где увидела кошмарный сон перед случившимся. Я начала бояться темноты. Если мужу надо было выйти, я либо выходила с ним, либо включала свет. Он возился со мной, как с маленькой, гладил по волосам. Я вжималась в него, пытаясь скрыться от реальности. Такой одинокой я себя не чувствовала никогда. Я была вдвоём и вновь стала одной. Мир поблёк.
Однажды ночью я увидела сон. Моя лучшая подруга вела меня за руку по длинному светлому коридору, приговаривая: «Идём скорее, там твой ребёнок!» Я удивлялась, спрашивала, как это может быть, почему я не помню, что родила. Она что-то отвечала о том, что это не ошибка, это мой ребёнок. Мы зашли в широкий круглый зал, она буквально втолкнула меня туда, а сама осталась позади. Там был стол, а на нём три младенца. Все молчали. Я спросила: «Который из них мой?» Подруга сказала, что тот, который в центре. Я подошла. Младенец смотрел на меня умными карими глазками совершенно спокойно. Я начала аккуратно разворачивать пелёнку. Мне хотелось узнать, мальчик это или девочка. Подруга, угадав моё желание, сказала: «Да девочка у тебя, девочка!» Я перестала разворачивать пелёнку и улыбнулась. Так стало тепло на душе. Моя девочка. Младенец протянул ко мне ручки и чётко произнёс: «Мама!» Я проснулась от этого слова. Мне казалось, что кто-то на самом деле его произнёс и разбудил меня. Сон был таким реальным, и я поняла, что у меня будет ребёнок, моя дочь. Этот сон излечил меня. Думать о следующей беременности было ещё рано, но я знала главное: у меня будет ребёнок.
Прошло три года. До того, как моя дочь появилась на свет, она мне периодически снилась: маленькая, завёрнутая в пелёнку, а с неба большими хлопьями падал снег. Таких снов было несколько. Разных, но всегда падал снег. Сны говорили о том, что я рожу зимой. Однажды я увидела её в возрасте 5-6 лет. Мы шли по улице, я вела её за руку, и какой-то человек нас остановил и что-то спросил. Я не помню его, столько лет прошло, но дочь из сна я помню, как будто это было вчера. Карие глаза и кроткий нрав. Она спряталась за мою спину, не отпуская руки. Тихая, смышлёная, послушная и пугливая. Такой она и была в этом возрасте. Какие-то ключевые моменты характера мне показали во сне, хотя внешность у неё другая.
И вот однажды я проснулась ночью от прилива адреналина, не помню точно, что мне снилось. Сердце колотилось, и было ощущение, что что-то изменилось во мне. Я поняла, что случилось – я беременна. Моя дочь, наконец-то, пришла ко мне. Тест долго не показывал долгожданные полоски, но я уже знала, чувствовала это физически. Наверное, так не бывает, но это было. Мне казалось, что внизу живота слева у меня маленькое яркое солнышко. Позднее УЗИ показало жёлтое тело в левом яичнике и развивающуюся беременность. Всю беременность меня сопровождали сны о дочери. Иногда они оставляли тоску, хотелось взять её на руки наяву. Терпение и умение ждать – это не про меня. Я никогда не сомневалась, что это девочка, и даже не думала спросить пол на УЗИ. Всем, кто спрашивал, говорила, что у меня девочка с карими глазами. Люди смеялись и говорили: «Вот до чего техника дошла, УЗИ уже цвет глаз показывает!» Когда же они узнавали, что я не спрашивала пол, удивлялись ещё сильнее. На последнем УЗИ муж всё же попросил меня узнать пол. Я спросила. Врач удивилась, что на таком сроке я всё ещё не знаю пол, и подтвердила, что это девочка.
Алёна родилась в срок. Маленькая, такая незнакомая, но такая родная. Совсем не похожая на того младенца, которого я видела во сне. Меня пытались убедить, что она голубоглазая, но в 6 месяцев глазки потемнели, и родственники лишь поразились моей проницательности.
Почему-то вторую дочь я совсем не видела во сне. Я даже не знала пол ребёнка, совсем не чувствовала этого. Сны молчали. Я не знаю почему так. Иногда даже чувствую себя виноватой за то, что со второй дочерью нет такой прочной духовной связи. Алёну я чувствовала на расстоянии. Помню, как-то в возрасте полутора лет я оставила её с мамой, а сама ушла на урок английского. Урок подходил к концу, и вдруг я поняла, что не могу сидеть, просто не могу. Нужно бежать домой, моя дочь плачет. Это было физическое чувство, где-то в пояснице. Я спешно попрощалась и побежала домой. Школа располагалась не очень близко, но добежать было быстрее, чем ждать транспорт. Мама сказала, что я опоздала, дочь уснула после продолжительной истерики, буквально минуту назад. Мы сверили время. Всё верно, я почувствовала, что нужна дочери.
Мира другая. Она более крепкая, смелая и самостоятельная. Она умеет засыпать без мамы. Я одинаково люблю своих дочерей, но не одинаково их чувствую. Алёну я понимаю без слов, а Миру и со словами порой не могу понять. Почему так произошло – не могу ответить. Вторая беременность была не менее желанной. Я ждала её больше трёх лет. Я уговаривала мужа, были проблемы с работой, со старшей дочкой, и я боялась, что она может никогда не родиться. Когда родилась Мира, в мою душу пришёл покой. Словно последний кусочек паззла нашёлся, словно наша семья наконец-то стала полной.
Сейчас я вижу сны про обеих дочерей. Они подсказывают мне, что дети заболевают, и я корректирую планы. Однажды сны сказали мне сменить садик, и это стало спасением в сложной ситуации. Возможно, внутри нас самих спрятано много ответов на разные вопросы. Возможно, наше подсознание выдаёт их зашифрованным, а иногда и прямым языком снов. В любом случае вещие сны – это очень здорово. Даже плохие. Ведь они морально готовят нас к предстоящему испытанию. А ещё я думаю, что все люди видят вещие сны, только не все это понимают и умеют их расшифровывать.
С нами уже более 50 000 подписчиков!