Художественная школа – мечта трёх поколений

Путь к художественной школе у моего ребёнка начался года в два. Тогда я, ещё совершенно не опытная мама, вдобавок к которой прилагался мнительный папа, зорко следила абсолютно за всеми действиями своего ребёнка. Я с удивлением и завистью слушала рассказы других мам о том, что дети способны сами играть и даже засыпать. Для меня это была абсолютная фантастика. Мой ребёнок не фокусировался ни на одном занятии дольше 10-15 минут. И вот, каким-то чудесным образом в руки к дочери попали карандаши и лист бумаги, 30 минут её не было видно и слышно. Мой ребёнок рисовал. Конечно, шедевр она не создала, но целых полчаса тишины, когда я могла свободно заниматься своими делами, я запомнила. Поэтому карандаши, краски и фломастеры с тех пор у ребёнка не переводились.

К моменту, когда дочка пошла в школу, она уже 2 года занималась танцами и английским, поэтому ни о каких дополнительных занятиях я больше не думала. В середине первого класса отказались от английского языка, так как гимназия, в которой обучается ребёнок, с языковым уклоном. В начале третьего класса художественный руководитель хореографической студии, где занималась дочь, отказалась от коллектива. На полтора месяца занятия прекратились. В то же время в детский центр творчества, где находилась танцевальная студия, пришёл новый педагог-художник, который ещё не успел набрать детей. Руководство центра спросило, не хочет ли ребёнок пока заняться рисованием. И я ответила, что, конечно, хочет.Педагог был изумительный, по рисункам детей нельзя было сказать, что они только делают первые шаги в рисовании. Композиция, цвета, компоновка – всё это было для меня, далёкого от изобразительного искусства человека, выше всяких похвал. Но, увы, через полгода педагог ушёл из центра, и нам дали другого – школьного учителя рисования. Она давала не больше, чем на школьных уроках.

Уже в августе, разговаривая с одной мамой, с которой встречаемся 3-4 раза за год, я рассказала о разочаровании в новом учителе. И она сообщила, что её дочь год отходила в художественную школу. И я подумала, что нам ничто не мешает поступить туда. Был конец лета. Обычно экзамены в школу проводятся в июне. Я решила заранее узнать, какие будут вступительные испытания, и подготовиться к ним. Но всё это происходило в ковидный 2020 год, и экзамены перенесли на август. Я позвонила в школу в последний день приёма документов.Экзамены дочка сдала, хотя случайных людей там не было. Она с несколькими кисточками, обычными красками и альбомом несколько терялась на фоне остальных детей с огромными сумками со множеством кистей, профессиональными красками, палитрами, линерами, угольными карандашами, «клячками» и прочим, рассуждающих о том, какой плотности лучше использовать акварельную бумагу. Вскоре начались занятия.

Моя мама, узнав о том, что дочка будет учиться в художественной школе, ахнула. Оказалось, что и она в своё время хотела там обучаться, однако школа находилась далеко от дома, у родителей возить её возможности не было, а ребёнка одного не пустили. Так мечта и осталась мечтой. Хорошо, как я потом узнала, рисовала и моя бабушка. Однако у неё, рожденной в 1917 году в маленькой смоленской деревушке, не было даже альбома и красок, об обучении рисованию не могло быть и речи. Зато она научилась прекрасно вышивать и вязать. Вот так спонтанное решение помогло реализовать мечту нескольких поколений нашей семьи. Обучение в художественной школе длится пять лет.  Два года уже позади. Окончит ли дочка учебное заведение или нет – неизвестно, но сейчас она с удовольствием занимается рисованием.