Трудно ли быть мамой?

Зимой, 29 декабря, родилась моя долгожданная дочь Алёна. Это был самый лучший новогодний подарок. Маленькая, с опухшим личиком и слипшимися ресничками. Я лежала, смотрела на неё, мирно спящую, и понимала, что никогда прежде не испытывала таких чувств, такой всепоглощающей любви. Я думала о том, что она никогда не сможет полюбить меня так же сильно, но радовалась тому, что она – девочка, и, возможно когда-нибудь она испытает такие же чувства, только уже по отношению к своему ребёнку. Этого было достаточно. Я не хотела, чтобы она любила меня непременно так же сильно, как я её. Мне достаточно слова «мама», достаточно быть первым человеком в её жизни. Я пообещала себе, что сделаю всё, чтобы стать любящей, заботливой мамой, чтобы дочь мне доверяла и могла рассчитывать на меня при любых обстоятельствах. Немало историй, когда взаимоотношения детей и родителей не складываются. Мне посчастливилось вырасти в лучшей семье, которая только может быть. У меня был пример того, какой бывает счастливая семья, и я чувствовала в себе силы.

Малышку ждали все: две бабушки, дедушка и, конечно, мы с мужем. Подруги и родственники поздравляли меня. В новогоднюю ночь муж принёс огромные бенгальские огни. Он не стал пускать фейерверки под окнами роддома, чтобы не пугать малышей, но ровно в полночь атмосфера праздника засверкала для нас яркими красками. Женщины прилипли к окнам и спрашивали: «Чей это муж?» Мне было очень приятно, что именно мой. Я не просила праздника, не ждала чего-то необычного. Я думала, что муж поедет к родителям или встретит новый год дома, с бокалом шампанского в руках.

Обеим бабушкам не понравилось выбранное нами имя, но внучку они полюбили до безумия. Иногда мне казалось, что они не могут её поделить. Обе готовы были жить у нас, и нам с мужем пришлось побороться за своё право быть родителями. 

Нет, жизнь наша не была идеальной, совсем не была. Первые три месяца прошли, как в бреду. Мне постоянно хотелось спать, есть. У малышки были проблемы с животиком. Я помню моменты, когда она наконец-то засыпала у меня на руках, и муж кормил меня с ложки, потому что попытки передать дочь ему или уложить её в кроватку, провалились. Первые месяцы я не существовала, как отдельная личность, у меня не было желаний, кроме базовых физических потребностей. Я была едой, сном и утешением своего ребёнка, я была её миром, домом. Памперсами мы пользоваться не смогли, у дочки оказалась слишком нежная кожа, на которой тут же появлялось раздражение. 

Я кормила грудью и даже не рассматривала никаких других вариантов. Молока было много, а диета моя была жёсткой из-за проблем с животиком. В три месяца мы нашли хорошего врача, и стало немного легче. Лекарства помогали, но диета всё ещё была очень жёсткой. Она состояла из гречки, пшёнки, минтая, хека и затяжного печенья. От овсянки на воде я отказалась сразу. Я не могла съесть ни кусочка хлеба, ни сыра, ни творога, ни сахара. Позже в мой рацион добавилось детское яблочное печенье, которое стало моим спасением. Оно было дорогим и не всегда находилось в продаже. Многие спрашивали, зачем я так мучаюсь, ведь можно же купить смесь. Но врач сказала, что я должна кормить грудью как можно дольше, чтобы животик малышки окреп. Да и я не рассматривала вариант отказа от грудного вскармливания, ведь я решила стать идеальной матерью.

Алёну я взяла спать к себе в кровать, а муж переехал в дальнюю комнату. Днём он работал, а по вечерам застирывал пелёнки. Весной малышка начала мне улыбаться, а к лету смеяться над словом «носки». Жизнь заиграла новыми красками. Она начала спать по ночам, я кормила её во сне и всё реже меняла пелёночку. К июлю мы вышли на стабильный режим. Сон – 11 часов за ночь. В 7 вечера Алёна засыпала, а в 5.55 просыпалась. Сначала меня выматывало такое раннее пробуждение, ведь я не ложилась в 7 часов вечера, стараясь сделать все домашние дела. Позже, когда я сама привыкла к этому режиму, меня лишь удивляло, с какой точностью срабатывает мой «живой будильник». 

После утренних процедур мы уходили на прогулку, позволяя папе выспаться. Мне нравится гулять по утрам. На бульваре было пустынно, пели птицы, поднималось солнце, выходили на работу дворники. Я гуляла с коляской взад-вперёд, и мне это нравилось. Я не из тех мам, которые сидят на лавочке с книжкой, я из тех, кому надо идти. Сейчас я вспоминаю это время как одно из самых счастливых, хотя и помню, как плакала, стоя радом с киоском, где продавалось мороженое. Дочь любила стихи, и любой плач я могла успокоить стихотворением, которые помнила в большом количестве и с лёгкостью генерировала сама. Это очень выручило меня, когда малышка подросла. Я могла мыть посуду, готовить еду и просто увлечь её разговором, не беря на руки. Алёна оказалась удивительным ребёнком, мне с ней хорошо. Мы играли в разные игры на развитие мелкой моторики, читали книги и очень много гуляли. Через какое-то время я перестала брать дочь на прогулку для сна. Дневной сон – очень ценное время для мамы, а вот погулять мы могли и без сна, разглядывая птиц, деревья и машины. 

Но как бы я ни любила свою дочь, иногда я злилась. Никогда прежде я не испытывала такой злости, как с её появлением. Меня мучало это. Помню, как я сорвалась первый раз. Она была ещё малышкой, всего 6 месяцев. Я кричала, ругалась, затем оттолкнула её от себя, бросив на кровать. Спала моя дочь хорошо, а вот засыпала трудно и только на груди, которую долго не хотела отпускать. Мне было сложно вырваться от неё. Порой, весь дневной сон я так и проводила с ней, тщетно пытаясь улизнуть. Тот день был одним из таких дней. Два дня я обдумывала, что же такого произошло, почему я так злюсь на свою любимую дочь? Покопавшись в себе, я поняла, что вымещаю на ней усталость, что мне жаль потерянной свободы. Я ведь никогда прежде так долго не сидела дома. Я могла уехать в другой город, просто выйдя за хлебом. Могла часами гулять на день города. Могла встречаться с друзьями, ходить в кино, в бассейн. В конце концов, я могла есть, что захочу. Я поговорила с собой, как с маленьким ребёнком. Всё это временно, малышка вырастет, и через год всё уже будет по-другому. Я смогу спокойно брать её в короткие поездки и более дальние прогулки. Позднее, каждый раз, когда я злилась на свою дочь, я задавала себе вопрос: «Хочу ли я, чтобы её не было? Хочу ли я назад, в жизнь без неё?» Ответ всегда был очевиден. Я не рано стала мамой. Мне было 29. У меня была прекрасная работа, муж, друзья и уважение коллег, увлечения, хобби. Моя жизнь была счастливой и до появления дочери, но в последние годы она стала казаться мне пустой. Словно в ней есть всё, но нет самого главного, самого желанного. Первая замершая беременность сильно изменила меня. Казалось, что все вокруг рожают. Оно и понятно, возраст такой. Я не завидовала, не злилась, но слушать разговоры о детях не могла. Обидны были вечные вопросы, вроде: «А ты уже когда?» Однажды один молодой мужчина прочитал мне целую лекцию о важности детей. Он обвинял меня в том, что я берегу фигуру, делаю карьеру и указывал на мой возраст. Не хотелось изливать душу и рассказывать о недавней замершей беременности. Я что-то отвечала о том, что он ничего про меня не знает, и он не прав. Но собеседник не унимался. Ему казалось, что он видит меня насквозь. Стройная, красивая, успешная. Получила повышение по работе и явно старается двигаться дальше, судя по тому, как рьяно выполняет свои обязанности. А на деле я с головой ушла в работу, чтобы заполнить пустоту. Убегая от разговоров о детях, я лишний раз уходила навести порядок в документах. От сочувствующих взглядов коллег я пряталась в работе. Я помню момент, когда заветная бумажка показала 2 полоски. Я сползла по стене коридора и разрыдалась. Сжимая в руках тест, я не верила своим глазам. Мы с мужем долго скрывали новость, ожидая первого скрининга и подтверждения, что всё в порядке. 

И вот она наша чудесная малышка с нами. Самая лучшая. Нет, не так: самая любимая на свете. Так почему же я так злюсь на неё? Почему иногда мне хочется её ударить, закричать? Да всё просто. Потому что это нормально. Уставать и злиться, расстраиваться и выходить из себя. Чтобы научиться быть матерью, нужно время.

Моей второй дочери повезло больше. Алёна научила меня многому. Стала ли я идеальной мамой? Конечно, нет. Разве это вообще возможно? Алёне сейчас восемь, иногда мы понимаем друг друга без слов. Она помогает с малышкой и не хочет делать уроки. Мы обе не идеальны, но наши чувства, пожалуй, именно такие, о которых я мечтала. Мечтала там, в роддоме, глядя на её маленькое опухшее личико. Наше доверие, сопереживание друг другу оказалось таким, как я хотела. Все мы злимся, даже маленький ребёнок, у которого не получается надеть носок. Мне кажется, главное – не переходить ту грань, за которой начинается жестокость. Всегда помнить, что эмоции схлынут, а вот этот человечек, на которого ты сейчас злишься – самое родное и дорогое, что у тебя есть. Хорошими мамами не рождаются, этому тоже надо учиться.