Н адо спать и набираться сил. Схватки с четырёх утра, и вот свершилось! Она, моя крошечная, в куче пелёнок под боком, и можно, наконец, отдохнуть. Но сна ни в одном глазу. Как на зло. Будто издевательство какое-то. Только разные мысли крутятся в голове…
Получите 5% скидку на первый заказ!
Ведь он хотел детей! С самого первого дня знакомства. Он даже не спрашивал, а просто поставил перед фактом. И предложения не было: купил кольца и привёл в ЗАГС. Со своей непробиваемой невозмутимостью, редкими «да», «нет», «сделаю».
Я и дети – это смешно. Но он уверен и недвижим. Девять месяцев он носился со мной: фрукты, овощи, пицца из палатки за углом, пирожки с капустой и только определённой марки молоко… Потом ремонт за два месяца до родов. И всё он сам, потому что меня воротило от одной мысли, что тут будут ходить чужие мужики и что-то делать. Последние поклеенные обои в ночи, и утром – схватки.
Он ждал, очень ждал её! На все приёмы к врачам я ходила только с ним. Кровь из вены – я потеряла сознание, и он меня поймал. Больше без него никаких анализов. А справки у гинеколога он брал сам, без меня. Очередь женщин выпадала в осадок, когда 180 см силы и грозного вида в военной форме появлялись на пороге и целенаправленно шли в кабинет.
Звоню ему:
– Привет. Ты как? Как малышка? – голос спокойный, даже безразличный.
– Привет, родной. Всё болит, устала. Я хочу к тебе! Она такая маленькая, её на руки-то брать страшно! Я ничего не умею!
– Надо потерпеть. Я с вами, – ну хоть каплю эмоций, ему же не все равно?
– Сказали надо кормить каждые три часа, чтоб набирала вес. Иначе нас не выпишут, – голос предательски дрогнул и съехал на плаксивые нотки.
– Корми, – весь он: коротко, лаконично, сухо.
– И всё равно не меньше трёх дней! Это так долго!
Страшно стало, очень страшно и одиноко. Три дня, и он нас заберёт? Ему не всё равно, просто он такой всегда? Лишнего слова не скажет, все эмоции глубоко внутри, под надёжным панцирем. А внешне просто глыба – большая, чёрная, непробиваемая. И глаза – холодные серо-голубые, смотришь в них и проваливаешься в пустоту – колючую, недобрую. Слёзы нахлынули и стали душить. Это просто усталость от всех событий последних дней: ремонт, покупка детских вещей, поездка в роддом через всю Москву, потому что хотела рожать тут…
Вон они – внизу на тротуаре. Прям делегация! Зачем? Всё равно ведь в палату нельзя. Только через окно с третьего этажа смотреть. И этот пакет с кучей еды! Я ж не слон. Куда всё это? И Саша с такого расстояния им не видна. Александра Александровна. Красиво же. И надо же было родиться 13-го в понедельник! Выбрала время. Какая же она крошечная, и спит всё время. Интересно, так будет всегда?
А потом были лишние два дня в роддоме. Меня перевели в другое отделение, Сашку забрали в детское отделение и приносили только на кормление. Мне хотелось выть! А ещё я стоически сцеживалась, потому что крошку там докармливали, и моя грудь не вызывала интереса. А он только и выдавал скупое: «Я с вами».
Дома! Мы дома. Наконец-то! Нас не было всего пять дней. Тут в спешке разбросанные вещи, пыль, немытая посуда. Пять дней, а ощущение, что прошла вечность. Что-то неуловимо изменилось. Вроде всё точно так же: вот шкаф с любовно выделенной полкой под ползунки и распашонки; вот детская кроватка с тщательно выглаженным бельём и красивым балдахином; вот ящик с погремушками и игрушками. А вот коляска, ещё ни разу не побывавшая на улице, чистенькая, свежая. Но что-то нет так…
Он стоит и смотрит, как она спит. Он теперь всегда возле детской кроватки. Самое смешное, что он её слышит раньше меня. Подрывается, берёт на руки и даёт мне кормить. А, может, я поэтому и не спешу, чтобы он украл у вечности лишнее прикосновение, лишнее мгновение. Скоро его отпуск кончится, и всё, что он возьмёт сейчас, будет его греть потом. Он будет спешить домой, а мы будем его ждать. Мы всегда его ждём. Сашка как будто чувствует его приход и просыпается за минуту до того, как откроется дверь. Даже если только что уснула. Даже если он ушёл на полчаса в магазин.
Это невозможно мило: вот лежит большой мужчина, суровый взгляд, скупая речь, резкие движения. А у него на груди пускает слюни крошечный комочек. И ему это за счастье. И попу мыть. И ползунки менять. И кормить пюрешкой, которая размазывается по всему вокруг. Он действительно любит детей, а Сашку просто обожает. Надо ребёнку очередной костюмчик – купим. Ботиночки в цвет – без проблем. Десятый плюшевый мишка – да, пожалуйста. Никто из родственников и предположить не мог, каким замечательным отцом он будет. А я сразу об этом знала. Вот знала и всё. А дальше будет только лучше.
С нами уже более 50 000 подписчиков!