Прошло шесть лет, но я до сих пор отчётливо помню тот страшный день. И пишу я это для того, чтобы предостеречь будущих мам от страшной утраты – потери самого дорогого и желанного ребёнка.
Первый раз я увидела заветные две полоски в 2015 году, мне было 27 лет. Встала на учёт в женскую консультацию, сдала необходимые анализы, прошла первый скрининг. Помню, как была счастлива, когда узнала пол ребёнка – девочка, моя принцесса. Посещала всех врачей, сдавала всё вовремя. Меня ничего не беспокоило, и к анализам тоже не было нареканий.
Моя девочка должна была родиться 7 мая 2015 года. 5 мая у меня была запись на кардиотокографию (КТГ плода). Проснувшись утром, я почувствовала, что что-то не так. Перед поездкой в женскую консультацию мама успокаивала меня и говорила, что это всё перед родами, нервы. Приехала на кардиотокографию. Установили датчик, но врач не мог найти сердцебиение малышки. Сослались на старое оборудование. Долго пытались, даже вроде показалось, что нашли, но...

Я плохо помню, что происходило потом, лишь помню свой крик, я ничего не видела перед собой, глаза застилали слёзы. Что говорили врачи, я тоже не помню, только отчётлива запомнила фразу: «Сама виновата». А кто скажет, в чём? В том, что выполняла все предписания? В том, что ваше старое оборудование пора выбросить? В том, что ни один анализ не показал каких-либо отклонений?
В этот же день из женской консультации меня на скорой увезли в роддом. Два дня я лежала в палате, ожидая своего часа. Слёзы лились не переставая. Чтобы снова забеременеть и родить в дальнейшем, этого ребёнка я должна была родить естественным путём.
Мне и так было тошно, плюс ко всему в палату со мной положили беременную девушку. Что было в головах медперсонала, я до сих пор не понимаю. Со мной никто не разговаривал, отводили глаза. Потом мне принесли таблетку для стимуляции родов. К утру начался настоящий ад.

Послеродовой период тоже протекал мрачно. Я не ела, всё так же плакала. Мне было больно, пусто. Я слышала, как плакали другие дети, но не слышала крика и плача своего ребёнка. Со мной пытались работать психологи, но всё было бессмысленно, я не подпускала никого, ни с кем не разговаривала. Меня выписали домой 12 мая, по словам врачей, в удовлетворительном состоянии. Какое-то время я ещё ездила в роддом, мне ставили уколы.
После пережитой потери я не хотела, да и не знала, как смотреть мужу и родным в глаза, что отвечать знакомым на вопрос: «Где твой ребёнок?» Мне просто хотелось быть одной и выть волком. Не видеть и не слышать никого. Муж пил, я ревела. Вся жизнь рушилась. И как мне дальше с этим жить?
Но сквозь слёзы и боль, через два месяца, чтобы не сойти с ума от постоянного плача и мыслей о потере, я устроилась на работу флористом. Нет, моя жизнь не изменилась и не приобрела яркие краски. На работе я улыбалась, а переступая порог дома, выла от пустоты. С мужем всё шло к расставанию, но мы смогли и пережили нашу потерю вместе. Всё случилось. Возврату или обмену не подлежит то, что произошло.

Чем отличается перинатальный центр от роддома? В перинатальном центре специалисты занимаются не только родоразрешением, но и проблемами зачатия, вынашивания. Такие центры созданы для женщин, у которых появились проблемы с вынашиванием.
Мне попалась врач, гинеколог, специалист от бога. По моей беременности собирали консилиум, и врачи решали, как помочь выносить ребёнка. Врач предупреждала сразу: либо мы тянем мою беременность, сколько это будет возможно, чтобы не навредить дочке, либо снова антенатальная гибель. Мне предлагали ехать в Екатеринбург в Научно-исследовательский институт охраны материнства и младенчества НИИ ОММ. Я сдавала множество анализов, платных и бесплатных. И мы нашли проблему невынашивания: анализ показал тромбофилию. Я и подумать не могла, что это стало причиной гибели моей крошки. Тромбофилия – это патологическое состояние, обусловленное нарушением свёртываемости крови, при котором увеличивается риск развития тромбоза.

Всю беременность я пролежала в стационаре под наблюдением врачей. Ситуация была критичной, состояние дочки контролировали каждый день. И каждый день меня готовили к тому, что со дня на день я могу родить. 4 сентября 2017 года в 06.10 утра у меня отошли воды, на 36 неделе я родила свою девочку, весом 2100, рост 48 см. Я стала мамой.
Я хочу, чтобы каждая девушка знала и понимала, насколько всё влияет на протекание беременности. Потерять – это страшно. И если у вас вдруг такая же проблема, как у меня, то на этапе планирования малыша нужно сдать всевозможные анализы для выявления патологий. При проблемах с кровью нужен хороший гемостазиолог, который будет вести беременность от начала и до конца.
Каждый год, в мае, я чувствую, как мне не хватает моей частички. Я помню. Она навеки в моём сердце.
С нами уже более 50 000 подписчиков!