Изоляция
Площадь Эвенкии огромна – 767,6 тысяч кв. км, а общая численность населения – примерно 16 тысяч человек. На таком большом пространстве с низкой плотностью населения инфраструктура практически отсутствует. Как следствие: газопровод в Сибири не проложен, отопление централизованное и печное, магистральных ЛЭП нет. Электричество от дизельных электростанций, которые есть в каждом поселении. Выйдут из строя генераторы – и света в посёлках не будет.
Дорог тоже нет. Сообщение с Большой Землей осуществляется авиацией. Когда встают реки, открывается зимник – проложенная дорога по реке, по которой завозят грузы, необходимые для жизнеобеспечения. А весной и осенью, при высоком подъёме рек, груз доставляется по воде. Перевозка пассажиров осуществляется исключительно по воздуху. До ближайшего города от центрального посёлка путь на самолёте занимает по времени почти 3 часа и стоит около 10 тысяч рублей.
Есть посёлки в Эвенкии, где нет даже участкового, а до ближайшей больницы – от 30 до 150 км. Авиацией перемещаться между посёлками дорого, вот зимник и выручает. Когда маленьких детишек в поликлинику или больницу привозят из других посёлков, то их принимают вне очереди, что и понятно. Малыши итак большой путь проделали, а им ведь ещё предстоит обратная дорога.
С нами уже более 50 000 подписчиков!
Неудивительно, что оторванные от остального мира люди здесь надеются только на себя. Есть свет – хорошо. Нет – хуже, но жить можно. Сибиряки – люди находчивые, и их ничем не напугаешь. Есть проблема – значит, есть и решение.
Суровые климатические условия
В Сибири мороз сухой, но переносится легче. Шутить с таким морозом нельзя: обморозишься и не заметишь. Простая поломка машины на реке в стужу уже опасна. Расстояние между посёлками большое, волки не боятся людей, морозы стоят хорошие. С декабря по февраль зимние температуры могут достигать −60°C.
Но даже в крепкие морозы жизнь в посёлках не останавливается. Так, приостановка учебных занятий для 1-4 классов начинается от −43°C, для 5-6 классов − от −45°C, для 7-8 классов − от −47°C, а для 9-11 классов − от −49°C.
С детьми до полугода, если нет ветра, можно смело гулять до −25°C. Но среднемесячная зимняя температура в разы ниже, а зима длится почти восемь месяцев, поэтому с конца ноября и по начало марта с детьми грудного возраста гуляют по 3-10 минут 3-5 раз в день. С детками постарше можно гулять реже, но дольше, так как они после полугода начинают активно двигаться.
Мороз для нас привычен. Его нельзя избежать и не принято бояться. Для местных жителей мороз – не экстрим, а привычные будни. Поэтому не редкость семьи, в квартирах которых к полу примерзают половики, стены промерзают, а дети ползают и играют в одних трусах. И нет у таких деток ни соплей, ни температуры. Впрочем, далеко не все жители Сибири столь суровы. У нас, например, в квартире тёплые полы. Но по снегу босиком мы бегаем и детей тоже закаляем таким образом.
Реки
Вся жизнь сибиряков неразрывно связана с реками и озёрами. Встала река – началась добыча воды, и открылся зимник. Растаяла река – открылся лодочный сезон, и началась навигация. Летом берега в хорошую погоду усыпаны людьми от мала до велика. Почти у каждой семьи в посёлках есть своя лодка. На ней можно ездить в другие посёлки, за ягодами в лес и, конечно же, купаться.
Но с рекой шутить нельзя. Погода на реке в здешних условиях переменчива. Никогда не забуду, как, возвращаясь с купания, мы попали под двухметровые волны. Погода была изначально чудесная, но изменилась буквально за 15 минут. Я тогда была на восьмом месяце беременности, у меня в тот день болела голова, и ещё я поранила ногу. Когда я, мокрая до последней нитки, оказалась дома, то обнаружила, что у меня от страха прошла и голова, и нога. Сейчас мы со смехом вспоминаем тот день, но тогда…
При жизни у реки самое главное − научить детей плавать, ориентироваться в лесу и не замерзать. Иногда не получается оградить детей от опасности, поэтому жизненно важно, чтобы даже малыши были к ним готовы. Нельзя сознательно подвергать ребёнка напрасному риску. Речь идёт о тех случаях, когда обстоятельства сильнее нас. У какого ребёнка, оказавшегося в воде, выше шанс выжить и не получить переохлаждение? У того, кто умеет плавать и знает, как согреться, выбравшись на берег.
Особенности быта
В Сибири, как и на Большой Земле, ценят экологически чистую питьевую воду. Добывают её, выпиливая лёд на реке. В условиях суровой зимы и вечной мерзлоты, мощность которой достигает 50-200 метров, иначе качественную питьевую воду не получить. Речная вода к зиме насыщается солями и на вкус нехороша.
Пилят лёд с октября по апрель, кубики льда складируют в чистые бочки в доме и на улице. В доме лёд растает − и вкусная «живая» вода готова. Не надо ни кипятить, ни фильтровать. И соли в талой воде нет – она вымораживается.
Так как климат резко континентальный, то летом температура может прыгать от +10°C до +40°C. После окончания отопительного сезона в прохладную погоду выручают печки. Не редкость и дома с исключительно печным отоплением, особенно в маленьких посёлках с численностью населения 150-300 человек. Дрова у меня муж заготавливает сам, весной после ледохода, когда талая вода смывает в реки целые деревья. Местные жители их ловят на лодках и транспортируют к берегу, где и распиливают. Лес идёт всего несколько дней, и надо успевать его наловить.
Собственное хозяйство
Снабжение магазинов продуктами в посёлках Сибири напрямую зависит от навигации, зимника и авиации. Если в городе есть выбор и необходимо искать качественные продукты, то в деревне нам проще часть самых необходимых продуктов вырастить, поймать, заготовить самим. Именно так мы будем уверены, что они качественные и полезные. Например, основное мясо у нас – оленина. Свинину и говядину мы не едим совсем. Дикие олени – основной источник мяса для нашего региона и нашей семьи. На год нам надо 2-3 оленя, а один олень – это 50-70 кг мяса. Мякоть замораживаем и частично перерабатываем на фарш, рёбра оленя и другие ценные кости идут на бульон, из остатков готовим пищу собакам. Также мы едим печень, язык и сердце оленя. А олений язык – местный деликатес. Мясо оленя − экологически чистое, по своим вкусовым качествам не уступает молодой говядине. Выбор в пользу оленины очевиден, тем более что число голов в стаде достигает 1 млн.
Почти все овощи у нас тоже свои. На зиму делаем различные заготовки и компоты, варим варенье, замораживаем зелень и ягоды. У нас свои куры, а значит, и свои яйца. Хлеб в посёлке пекут, но вот качественных хлебобулочных изделий мало. Поэтому я сама пеку блины, пироги, булочки. У хлебного магазина бывают выходные дни, а иногда хлеб раскупают до того, как я успеваю его купить. Поэтому при необходимости хлеб я тоже пеку сама. Рыбу добывает муж.
Большую часть продуктов, которые не портятся, мы заказываем по воде. Это мука, сахарный песок, крупы, макароны, спички и т.д. Самостоятельный заказ продуктов и товаров с Большой Земли удешевляет их стоимость по сравнению с местными ценами в два раза. Это ощутимо. Всё это делает нас менее зависимыми от магазинов. И мы можем быть уверены, что наши дети едят вкусную и полезную пищу. Это делает нас более уверенными в себе и завтрашнем дне. Я не бегаю по магазинам в поисках продуктов, а беру их с полок в доме. В любой момент я могу приготовить практически любое блюдо, не выходя из дома. В целом запас основных продуктов мы делаем на год-два.
Мужчины – добытчики, женщины – хозяйки
Самая главная и зачастую единственная обязанность мужчины в городе – зарабатывание денег. В городе можно купить всё. Продукты, газ, свет, одежду. В Сибири мужчины и охотники, и плотники, и слесари, и сварщики, и крестьяне, и рыбаки. И это далеко не полный список их дел. Единственное, что не умеет мой муж – это рожать. В остальном он прекрасно справится с детьми и хозяйством без меня. Я без мужа не справлюсь с его обязанностями. Это делает нашу семью крепкой, так как муж для меня авторитет. Я вижу, как много он трудится, и ценю это. О равенстве полов в условиях нашего климата и образа жизни и говорить нечего. Деньги в Сибири решают крайне мало. Намного эффективнее разделение труда: женщина − хозяйка в доме, мужчина − вне дома.
Почти каждый мужчина здесь охотник, но настоящих промысловиков – мужчин, что живут лишь охотой на пушного зверя − у нас немного. Мой муж − не промысловик. Это значит, что у него есть основная работа, но в отпуске и по выходным муж в тайге. Участок моего мужа − за 100 км от нашего посёлка. На участке есть избушки, одна из которых − базовая. В ней хранится основной запас продуктов и ресурсов. От этой избушки проложены путики – охотничьи тропы с ловушками и капканами, которые надо регулярно проверять и обновлять. На открытие капканов муж не берёт старшую дочь – в начале сезона он проводит в лесу по две недели. А вот закрытия капканов ранней весной дочь ждёт с большим нетерпением. Ей хорошо в зимнем лесу, нравится ехать на буране и ночевать в избушке. Промысловики в отличие от охотников, проводят в тайге по несколько месяцев.
Тайга и река для сибиряков больше, чем просто слова. Вся суть отношения сибиряков к жизни очень метко подмечена в документальном фильме «Счастливые люди»: «С давних пор шёл на Восток вольный и сильный народ. Он прошёл степи, горы и льды, основался и укрепил целую часть света. Всё, что ему было нужно, он взял сам. Свобода и навык выживания, бескрайние просторы и привычка их преодолевать − дали сибиряку чувство хозяина. Не собственника клочка земли, а именно хозяина… этого неба, этой воды, этой земли».
Я родом из Архангельской области, а до переезда в Эвенкию жила 10 лет в Вологодской области. В Эвенкии я обрела всё, о чём мечтала. Есть люди городские, которые легко приспосабливаются к системе и комфортно себя в ней чувствуют. А есть другие люди, для которых важна свобода, природа и труд. Вот я из таких людей. Меня здесь ничего не пугает и не отталкивает, здесь я могу быть по-настоящему счастливой и свободной.
Первые полгода после переезда я просыпалась посреди ночи от кошмаров, что я снова живу в городе. Для меня это были именно кошмары! Меньше всего я хочу возвращаться не только в город, но и на Большую Землю. Мне нравится эта изоляция и удалённость, которая объединяет сибиряков и делает их настоящим братством. Здесь я обрела смысл жизни, дом, семью.
Конечно, потихоньку система просачивается и сюда. Появляется запрет на ловлю некоторых видов рыб, бесконечная бумажная волокита и т.д. Но всё равно жизнь здесь иная, нежели на Большой Земле. Всё, что я делаю здесь, имеет глубокий сакральный смысл. А больше для счастья мне ничего не надо.