У нас с мужем этот ребёнок первый и очень желанный. Всю беременность самочувствие было прекрасное – ни токсикоза, ни отёков. Ни одного пропуска работы. Это позволило мне считать себя «железной леди» на фоне других сотрудников. На работу ходила до 8,5 месяцев. Пыхтела, но поднималась на пятый этаж пешком. Таранила животом стопки бумаг на столах коллег. Там, где были узкие проходы, наивно пыталась протиснуться бочком. Когда я куда-то торопилась, то пыхтела, хмурила брови, щурила глаза и сжимала кулаки – так сильно старалась ускориться. Со стороны выглядело забавно, ведь передвигалась я ничуть не быстрее улитки. Всегда считала себя человеком сильным физически и морально. Даже не так: сильнее, чем окружающие.
На 39 неделе мы с мужем и моей сестрой собрались в кино. Причём агитировала всех я. Потому что никаких предпосылок приближающихся родов я у себя не обнаруживала. В интернете пишут, что должен опуститься живот. Мой живот был таким огромным, что неясно было, куда ему ниже опускаться. Синдром гнездования, когда беременные особенно тщательно прибирают жилище и ремонтируют или двигают мебель с места на место, у меня с детства – мама приучила к порядку. Поэтому я решила: а почему бы не пойти в кино? Перед походом кино я решила прилечь и только улеглась, как из меня что-то потекло. «Милый, из меня что-то вытекает», – сказала я мужу и слезла с кровати. И тут полилось всё ещё сильнее. Я стояла растерянная, совершенно не понимая, что происходит. Мне было очень не по себе от того, что я – взрослый человек, железная леди, стою в луже, которую сама же сделала. Муж строго сказал: «Это воды отошли! Одевайся!». И я поняла, что началось.
Мы помчались в роддом. По дороге я читала в интернете о том, что обычно происходит дальше. Мужу давала советы: «Не надо гнать – у нас куча времени». В приёмном отделении была очередь из желающих родить и их нервных сопровождающих. Схваток у меня пока не было, поэтому всё казалось забавным. Пока ждали в очереди, начались нечастые схватки. На осмотре мне было так больно, что я кричала. «Как же ты будешь рожать?» – спросила меня врач. Я, испуганно вытирая слёзы, пробубнила: «Не знаю» и сильно задумалась. Потом я попрощалась с мужем, который был в шоке от моих криков и сказал, что готов был ворваться в кабинет, чтобы наказать того, кто сделал мне больно. Хорошо, что мы даже не обсуждали совместные роды.
Меня положили в палату. Две счастливые женщины спали или тихо лежали. Я решила, что мне тоже надо поспать, потому что ночь. Но ещё двое в палате очень громко кричали. Причём одна кричала, используя только нецензурные выражения, а другая – только молитвы и мольбы к Богу. Я поудобнее устроилась на кровати и подумала: «Я же сильная. Я так кричать не буду». И с умным видом начала засекать и записывать время между схватками. А также почитала и начала дышать, как в интернете написано.
Двоих, кричащих об одном, но так по-разному, перевели в родильные залы. И вскоре стали слышны один и почти следом другой детские «Уа!».
Схватки сильно мешали спать. Лежать было всё труднее. Да ещё датчики, пристёгнутые к животу, мешали устроиться удобнее. Меньше чем через час я не выдержала и начала громко стонать, напоминая себе, что я же сильнее других. Ещё через некоторое время я начала кричать. И перестала записывать периодичность и длительность схваток. Потому что мне казалось, что они слишком частые и слишком долгие. В итоге кричала я долго и очень громко. С интонацией, словно я всё ещё на работе, и все вокруг должны слушаться. Простое «Ааа!» сменялось требованием предоставить врача немедленно, приказами сделать что-нибудь для облегчения боли. Потом начались просьбы: «Ну, пожалуйста, помогите мне» и мольбы: «Умоляю, помогите».
Я не выражалась нецензурно и не выкрикивала молитвы. Но иногда кричала «Я больше не хочу!». И уже не вспоминала о том, что я сильная. Мне стало понятно, что для персонала я – обычная, хоть и слишком громкая. Надо сказать, что кричала я или одна, или так, что других слышно не было. А родилось тогда за одну восьмичасовую смену 15 малышей!
Меня не оставляли без внимания, постоянно подходил кто-нибудь из персонала, советовали, как дышать, как лежать, пытались успокоить. Но я никого не хотела слушать, самозабвенно предаваясь боли, вместо того, чтобы подумать, как её облегчить.
Спустя тринадцать часов постепенно усиливающегося ора я почувствовала, что что-то поменялось. И я начала орать сильнее. Мне стало страшно от мысли, что ко мне никто не подойдёт, ведь я так долго кричала зря, что в серьёзность происходящего со мной сейчас никто уже не поверит. У меня начиналась паника.
Но, к моему счастью, меня услышали. Подошла очень молоденькая акушерка, спросила, не устала ли я столько времени орать. Я ответила: «Но мне же больно». Акушерка кивнула и спокойно сказала, что своими криками я только хуже себе делаю, да ещё и ребёнка пугаю. И мне резко расхотелось кричать. «Что же мне делать? Ведь я чувствую, что рожаю. Позовите срочно ко мне врача», – сказала я. Но врач был занят экстренным кесаревым.
Акушерка проверила моё состояние. «Ну, давайте попробуем», – сказала она, надевая на себя что-то клеёнчатое, как плащ задом наперёд. Её спокойствие, чёткие движения, твёрдый взгляд придали мне сил и уверенности. И я подумала: «Не попробуем, а родим!». А вслух спросила: «Говорите, что делать». В ответ услышала: «Слушать меня». И я успокоилась, полностью доверившись этой хрупкой на вид девушке. Как будто не я была жалким орущим существом несколько минут назад.
Прозвучала команда тужиться на волне схваток. Выполнено! Команда замереть и не тужиться. «Вообще-то мне больно», – пыталась возразить я. «Знаю», – ответила акушерка. Снова тужиться. Снова замереть и успокоиться. И ещё тужиться как можно сильнее. И я представила, что поднимаю фуру, полную фруктов. Наверное, было совсем неважно, чем заполнена фура, полная она или пустая – ведь всё равно очень тяжело. Интуитивно я поняла, как нужно напрячься и дышать, чтобы давление шло не в глаза, а в живот. И через минуту картинка с фруктами отошла на задний план, а мне на грудь положили чудо. Сказочную девочку, которая оказалась сильнее меня, которая рвалась ко мне, преодолевая такой трудный путь, чтобы сказать всем своим видом: «Мама, не кричи, не бойся, все хорошо, я с тобой».
Моя малышка ещё до появления на свет за несколько часов научила меня многому. Не суди других за крики, пока сама не почувствуешь боль. Не считай себя сильнее, лучше, умнее других. Не бойся: это затмевает разум. Слушай, что говорят специалисты, даже если они моложе. Не кричи зря.
Когда я попыталась позвонить маме и мужу, оказалось, что на хорошие новости голоса нет – сильно охрипла. Сестре я написала, чтобы шли в кино без меня. Муж тоже не пошёл. Да какое кино, когда тут родилась своя сказка.
С нами уже более 50 000 подписчиков!