Трижды сложные роды

Моя вторая беременность протекала спокойно. Тест с двумя полосками, токсикоз, УЗИ, шевеления – всё стандартно. На втором скрининге доктор сказала об умеренном маловодии, пояснив, что у меня нижняя граница нормы. Но, в целом, всё хорошо.

ПДР была назначена на 12 октября. Однако в ночь с 9 на 10 октября у меня начали подтекать воды. Я поняла, что день встречи с малюткой настал. Я разбудила мужа, спокойно собралась, и мы поехали в роддом.

В приёмном отделении оформили необходимые бумаги, а затем меня положили в предродовое. Схваток практически не было, и я решила немного вздремнуть. Но в это время пришла акушерка и отправила в кабинет УЗИ. Тогда я ещё не знала, что что-то идёт не так, и спокойно шла по слабоосвещённому коридору в соседнее отделение. В кабинете УЗИ сидела заспанная врач и пыталась запустить аппарат. Когда ей это удалось, она, часто моргая, стала сосредоточенно водить датчиком по моему животу. «Да, так и есть, тазовое предлежание, уровень околоплодных вод имеет низкий индекс», – сказала она. В ночной тишине эти слова прозвучали резко и, как мне показалось, очень громко. В кабинете воцарилось молчание, только аппарат немного жужжал. Я сразу подумала о том, что будут делать кесарево сечение. Я была настолько ошарашена, что даже не расплакалась, услышав эту неприятную новость. Непонятно лишь было, как мой малыш на таком большом сроке при имеющемся маловодии смог перевернуться? Когда я в последний раз приходила на приём к гинекологу, положение плода было головным.

Только вернувшись в палату, я осмелилась задать сопровождавшей меня акушерке вопрос, будут ли мне делать кесарево сечение. «Прооперировать всегда успеем, пока посмотрим, как пойдёт дело», – спокойно ответила она.

Мне поставили окситоцин и стали наблюдать за моим состоянием. Стимулированные схватки всегда более болезненные, чем естественные, но самая большая трудность была впереди. Плоду надо было пройти по родовым путям с малым количеством околоплодной жидкости, да ещё попой вперёд. Это было очень тяжело. Но, слава богу, и этот период был позади. Следующее испытание не заставило себя долго ждать: ребёнок не закричал. Он был маленький, синюшный и не издавал ни звука. Вот тут уже стало по-настоящему страшно. Манипуляции врачей были безрезультатными. Я взмолилась о своём малыше: «Господи, вдохни в него жизнь. Помоги!» После этого мой мальчик издал жалобный писк, который постепенно перерос в настойчивый, младенческий плач. Его кожа стала приобретать привычный оттенок, и вскоре мою малютку положили мне на грудь. Вот только тогда пережитые испытания откликнулись во мне, вызвав поток слёз. Всё было позади, мы прошли этот путь!

Утром, когда меня перевели в палату и мне принесли моего сына, казалось, что всё произошедшее ночью было только сном. Но сильная краснота на крошечной попе моего малыша говорила об обратном. «Спасибо, Боже, что помог выжить моему сыну», – шептала я, целуя шелковистую голову ребёнка, пришедшего в этот мир не так, как большинство детей.

Отразилось ли на моём мальчике такое рождение? Сложно сказать. У невролога мы наблюдаемся регулярно. Ближе к семи годам были функциональные тики и нарушение сна. Однако у старшего сына, который появился на свет обычным способом, тоже есть проблемы. Поэтому винить только лишь тазовое предлежание вряд ли стоит. Мы обследовались у невролога детского краевого диагностического центра, и она считает, что причина – в генетике. Самое главное, что проблемы, которые есть у ребёнка, корректируются. Кроме того, он может перерасти эти трудности, а я буду рядом с ним и помогу ему.

Читайте другие статьи о коронавирусе и пандемии в нашем блоге:

---

Тайные роды: «Дату родов знали только муж и сестра»

Наши домашние роды

Партнёрские роды с доулой: мой личный опыт