Эксперимент: можно ли не кричать на ребёнка?

Крик – это выход наших эмоций, которые нас переполняют и которые мы не можем больше держать в себе. Он бывает разный: радостный, испуганный, раздражённый, злой.

Я заметила, что стала повышать голос на своего малыша. Он растёт и проказничает. Я не со зла, а из-за переполняющих меня эмоций. По жизни я человек эмоциональный: когда весело – я смеюсь, грустно – плачу, обидно – выскажу сразу и не буду таить зло. Люблю таких же открытых людей, как я сама. Мне тяжело общаться, когда человек скрывает свои эмоции, молчит, молчит, а потом как выплеснет «ушат» накопленных обид, а ты стоишь и не понимаешь ничего.

Если вижу, что малыш делает что-то опасное, то кричу: «Нееееет! Не делай так!» Это крик не зла, это крик эмоций, испуга. Я думала, что так я предостерегу ребёнка, но оказалось всё наоборот.

Я стала всё чаще замечать, что сын специально провоцирует меня на крик. Когда я так себя веду, он веселится, дразнит меня и убегает, как будто я с ним играю. А мне ведь не до смеха, я же кричу от переживаний. К примеру, у нас стоит огромный зеркальный шкаф-купе. Малыш заметил, что я бурно реагирую, если он стучит по нему кубиками. Теперь, когда ему скучно, он просто подбегает к зеркалу и начинает по нему бить.

Другой пример: как-то, когда мы проходили мимо собачьих экскрементов, я сказала что-то типа: «Осторожно, отойди!» Однако сына это, наоборот, развеселило, и, когда я повторила: «Фу, это собачья кучка», он уже смеялся и не мог остановиться. На следующий день, увидев опять фекалии, малыш подбежал к ним и начал смеяться. Получается, моя реакция его развеселила, и он запомнил. В общем, когда я эмоционально реагирую на действия малыша, то его это не останавливает, а смешит: «Когда мама кричит, она такая забавная, надо так с ней поиграть, она ещё и побегает за мной».

Начало эксперимента

Я поняла, что надо что-то менять. Как раз в этот момент я узнала об эксперименте, по условиям которого нельзя повышать голос на малыша в течение двух недель. Я решила начать перестраивать своё поведение.

Сначала было сложно, и я повесила на холодильник напоминание, что отныне повышать голос нельзя. Первые пару дней табличка мне помогала не забывать о том, что надо спокойно реагироватьа на действия малыша. Я смотрела на неё и держалась. Сын проказничал, но я была кремень. Разлитый кефир вытерла, сказав, что так делать нельзя; стену помыла и попросила положить карандаши в пенал, терпеливо объяснив, что рисовать надо на бумаге.

Я была спокойной и скоро заметила, что мне и самой так легче. Я держу себя в руках, малыш тоже не пытается меня вывести на свою игру «разозли маму – и она будет такая смешная».

Раньше я, увидев, как сын разбрызгивает кефир по всему дому, могла закричать: «О, нееееет! Не брызгай кефир!» Это привело бы его в восторг, он бы схватил коробочку и ещё энергичнее стал бы разбрызгивать напиток по стенам и полу. Сейчас же я спокойно подхожу, забираю кефир, беру тряпку вытирать и говорю: «Маме так тяжело, мама моет полы, не делай, пожалуйста, так больше».

На какие-то действия я старалась реагировать без эмоций, чтобы ребёнок не понял, что меня это задевает, иначе опять начнёт меня дразнить. Но, признаюсь, держать себя в руках было достаточно сложно. Вдобавок домочадцы советовали мне реагировать на проказы малыша и пресекать их. Однако я понимала, что так будет только хуже: пока я не перестану «отзываться» на провокации сына, он не потеряет интерес к этой игре. Сколько помню своё детство, мама так не тряслась надо мной. Мы лазили по турникам, висели вниз головой без рук. Я старалась показать всё лучшее, чему научилась: раскачаться на высоких больших качелях под самое небо, переплыть реку, тогда как мама плавать не умела. Я не представляю, как она всё это вытерпела. Значит, ей было всё равно? Нет, не думаю. Скорее всего, она очень переживала, но старалась не показывать эмоции, ведь они могли дать обратный эффект. Я помню, когда захотела переплыть реку, мама сказала мне: «Пожалуйста, будь осторожна, я не умею плавать и не смогу тебя спасти». Сейчас я понимаю, что это было очень опасно, и даже не могу представить, что она тогда пережила.

Итоги эксперимента

Время пролетело быстро, две недели закончились, как будто и не начинались. Я не могу сказать, что идеально справилась с заданием. Сдержать крик, если угрожает опасность, очень сложно.

Я много размышляла над этим, долго наблюдала за другими мамами, которые спокойно реагировали на действия своих детей, меня даже удивляло их отношение. Однажды я увидела, как один малыш раскрутил карусель и бежал рядом, а она могла ударить его. Его мама, заметив это, быстро подошла к нему и отвела его подальше от опасной карусели. Мне в тот момент хотелось закричать – так мне было страшно за этого ребёнка. Но помог бы крик? Вопрос спорный, возможно, он мог бы даже навредить.

Помню я и другой случай. Малыш одной мамы метнулся в сторону дороги, а она с коляской быстро пошла за ним, но не бежала. Я, увидев, что он сейчас выскочит к машинам, закричала на всю улицу: «Наташа, бросай коляску и беги!» Тут меня услышали люди, которые переходили дорогу, и поймали её малыша прямо у проезжей части. Мне было страшно, и я не могла повести себя иначе. Я считаю, что моё молчание в тот момент было бы бездействием.

Для себя я сделала выводы: крик – не помощник, он меня мучает и при этом заводит малыша, который сразу начинает свою игру, а я начинаю ещё больше нервничать от этого. Крик слышен другим людям, они могут не понять, почему я так себя веду. Мне всегда нравилось, когда все вопросы решались спокойным голосом, без эмоций. Но иногда крик нужен, ведь всякие бывают ситуации, а ещё не стоит всегда сдерживать свои эмоции. В общем, во всём должен быть здравый смысл.

Читайте также в нашем блоге:

• 5 советов, как преодолеть возрастной кризис
• Злиться на ребёнка – это норма
• Как перестать срываться на ребёнка