Последствия тяжёлых родов — моторная алалия и ЗРР

Д очка Кира родилась переношенной. Наша малышка не торопилась покидать мамин живот, поэтому провела в нём почти десять месяцев. Роды были тяжёлыми, у ребёнка было кислородное голодание. О последствиях этого мы узнали позже.

В первый месяц жизни у Киры был осмотр невропатолога. Приём в восемь утра, поликлиника очень далеко. Ради этого осмотра нам пришлось встать в шесть утра. То ли месячный ребёнок не выспался, то ли не возникло у малыша доверия к хмурой женщине, но ставит нам недовольная доктор первый диагноз – поражение центральной нервной системы. Якобы у Киры нет рефлексов. Уже потом я пойму, если дочери не понравился врач или у неё плохое настроение, то она просто не пойдёт на контакт. Можно сразу ставить все диагнозы, потому что никаких показателей дочь не даст. А пока я в ужасе начинаю читать в интернете, что за диагноз нам поставил доктор и чем это грозит.

До года я показала Киру всем, каким возможно, узким специалистам. Дочь развивалась, но по всем показателям у нас была задержка в развитии примерно на месяц. Казалось, всё нормально, но мне почему-то было неспокойно. Какие мы прошли круги ада, рассказывать не буду. Наша медицина видимо так лечит: пока добьёшься приёма у какого-нибудь специалиста, готов плюнуть на всё и уйти. Апогеем ситуации стало заявление педиатра ближе к первому году жизни Киры о том, что, оказывается, всем деткам до года положен массаж, а уж недоношенным и с диагнозами тем более. Педиатр поставила нас в очередь в 11 месяцев, но к году наша очередь, конечно же, не подойдёт, а после года массаж уже платный. Естественно, мы стали возить Киру в частный медицинский центр на сеансы платного массажа. Ближе к году мы попали на приём к мануальному терапевту. Это был день открытых дверей, отправила нам объявление Кирюшина крёстная. Доктор при осмотре сообщил мне, что у ребёнка смещённый первый позвонок. У меня ступор: вправлять годовалому ребёнку кости я побоялась, и этот вопрос так и остался открытым.

На протяжении следующих полутора лет мы свозили Киру ещё на пару сеансов массажа. В год и десять месяцев отдали в сад. Я на работе, активно следить за развитием ребёнка, как раньше, уже не получалось. Но в два с половиной года мне на глаза попалась реклама хорошего невропатолога, и я тут же записалась на приём. Мы пошли на приём с жалобами на маленький словарный запас, чрезмерное использование жестов и вообще слабую речь у ребёнка. Тут же нам ставят диагноз – моторная алалия и ЗРР (задержка развития речи). Специальная процедура УЗИ, которую делают даже через плотные кости черепа, подтверждает опасения: одна из крупных артерий, соединяющих мозг и туловище через шею, не справляется со своей функцией практически на 50-60%, норма застоя отработанной крови в голове в два раза превышена. И утолщены стенки желудочков мозга. Вот и последствия родов... Меня предупредили, что ребёнку с этим диагнозом будет сложно учиться и адаптироваться к школе, нужна коррекция.

В течение следующего года мы посещали невропатолога, пропили все назначенные препараты, прошли несколько курсов массажа, ходили в соляную пещеру, купили ортопедические коврики – бились за полноценную речь, как могли. Никто из близких нас не поддерживал. Больше всего мне «нравилось» слушать от родственников и педиатра в поликлинике: «Ну, что ты заморачиваешься!», «Вы придумываете ребёнку болячки!», «Ай, да заговорит» или «У меня вообще в три заговорил». Но я всегда понимала, что мы привели своего ребёнка в этот мир, значит, мы за него и ответственны. Для меня все эти отговорки – лишь попытка снять с себя ответственность. В три с половиной года диагноз «алалия» снимают, задержку речевого развития тоже. Остаётся только нарушение произношения, с чем мы отправляемся к логопеду. Логопед немного подтянул звуки, но я всё ещё не была довольна. Мы съездили в «Сосновый бор» и деревню, ребёнок очень окреп, но речи, которую я хотела бы слышать, полноценной, осознанной, так и не было. Меня пытались успокоить тем, что у ребёнка такой характер, что заговорит, «куда денется», но нет – я не сдавалась.

Мужу порекомендовали остеопата. На первой же консультации передо мной кладут солдатиком ребёнка и показывают: колени на разном уровне, одна коленка сантиметра на два выше другой. Причина всё в том же позвонке. Сместившись в одну сторону при родах, он тянул за собой одну половину тела, как следствие – передавлена артерия, и одна ножка короче другой. Позвонок Кире вправили. Перед этим мы ходили туда на подготовку, потом сама процедура и четыре контрольных осмотра. Последний осмотр мы ещё не прошли, но результаты уже видны. Во-первых, у ребёнка изменилась осанка, втянулся животик, а грудная клетка, наоборот, окрепла. Во-вторых, речь. Теперь Кира полноценный собеседник, она может и пошутить, и огрызнуться, если что не нравится, и всё это осознанно. То есть мозг работает, и речь успевает за мозгом. Теперь я спокойна за ребёнка.

Вот так, благодаря «тасканием» по врачам, мы докопались до истины и нашли причину задержки в развитии. Я не желала слушать окружающих, доверяла своей материнской интуиции и точно знаю, что для здоровья своей дочери мы с мужем перепробовали всё.

К сожалению, у моей матери не было времени и возможности так заниматься мной, и моё здоровье с детства и до настоящего времени оставляет желать лучшего. Кто, как не мы, должен позаботиться о будущем наших детей? Родить – это одна задача. Нужно и дальше идти рядом со своим ребёнком, поддерживая и помогая там, где это необходимо. Если есть то, что заставляет вас беспокоится, то упорно ищите причину и способ избавления от повода нервничать, не сдавайтесь, даже если вас не поддерживают. Главное – чтобы наши дети были здоровы.

Читайте в нашем блоге истории мам о здоровье детей:

- Мы вылечили хронический насморк
- 3 реальные истории мам о борьбе с аллергодерматитом
- Сахарный диабет у детей
- Галотерапия: в чём прелесть соляных пещер